![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Искала весь список запрещенных в РФ авторов — пока не нашла. Интересно узнать, включили в него Айрис Мердок или нет. Я как раз специалист по ее биог и творчеству. Скорее всего, включили, раз уж пошло такое ЛГБТ. Что же добротные российские бюргерши будут читать? Они очень любили ведь Айрис Мердок — сколько времени я в свое время провела, рассказывая им о разных смыслах ее романов, в которых они в любом случае не понимали ни хрена, может и до сих пор про ЛГБТ не усекли еще...
View the entire thread this comment is a part of
Кабинет декана St Anne’s на втором этаже двухэтажного здания. Поднимаемся по лестнице - не слишком широкой, Имельда впереди меня. На уровне моих глаз ее ноги в колготках - черных, но все же просвечивающих слегка, и невозможно не разглядеть на ногах… На ногах... Боже, что это?.. Комары ее так покусали? Правда, в Оксфорде нет комаров, если были бы, то мои ноги (а также руки, шея, лицо и все туловище) покрылись бы не меньшей россыпью болячек: на комаров у меня аллергия. Может быть, комары есть в Нидерландах? Покусали Имельду - она расчесалась - болячки за три дня не сошли… Но тогда у комаров в Нидерландах диета особая - пьют кровь из ног исключительно. Когда до меня доходит, что подобных следов от комаров быть не может, и они у Имельды, скорее всего, от потушенных об ноги сигарет, мне становится дурно. Минут пять соображаю: где я, что со мной, кто такая фон Мотесицки, кто такая Iris Murdock (MURDOCK?! REALLY?) на указателе в кабинет декана Оксфордского колледжа, в котором она когда-то работала, чьи “portrait and items” за этой дверью находятся.
Happy birthday Iris. Happy 100 years old. Я рано проснулась и хотела быть первой, кто оставил бы подобное поздравление в сообществе мердоковедов на ФБ, а потом решила таки не выпендриваться. Пообщалась чуток со своими родственниками в Вотсапе, приняла душ, надела парадное платье, новые колготки, красные туфли на каблуках - уж сразу: возможность переодеться вряд предстанет после того, как я сдам ключи от номера (его требовалось освободить не позднее 10 утра), упаковала чемодан и пошла на завтрак.
Валентин Каннингем — оксфордский профессор литературы в Колледже Корпус-Кристи — знал всех: Айрис Мердок, Джона Бэйли, А.Н. Уилсона с его бывшей женой Кэтрин Дункан-Джонс, профессора классики Эдуарда Френкеля (впрочем я сомневаюсь, что последнего знал лично)… Проф Каннингем даже сам попал в мемуары Джона об Айрис. Но неправильно, он считает, попал, некрасиво, там все переиначено, художественно разрисовано, искажена реальность. (А на что рассчитывал, собственно? Я всегда говорю, что в мемуарах все искажено субъективно, даже и в этих записках уже исказила поди всё, что можно, ну да речь тут не обо мне.)
В декабре прошлого года Элиас Мердок был жутко расстроен: племянник женился на Ричардсон. Их «шалопутный род презреть и на дух бы не принимать», включая сестер Герти и Рини, «им лишь бы накраситься — да в кафе. Шлюхи-то те еще!» Хьюз обижался, но виду не подавал, лишь поправлял дядю, упорно называвшего Рини балериной: «Она певица, не путайте. Надеюсь, на свадьбу придете?» Элиас, уже давно поселившийся в Дублине, был единственным из близких Хьюза, кому не пришлось бы тратиться на дорогу. Слово «свадьба» чересчур громко звучало для их скромной церемонии при магистрате седьмого числа, в субботу. Расписались по-быстрому, снялись на память: жених в форме лейтенанта доблестного конного полка короля Эдуарда, невеста в ситцевом платье, дешевенький жемчуг на шее... а красотой все равно бы затмила всю королевскую конницу, всю королевскую рать. Двое свидетелей: Герти и некая миссис Хэммонд, кроме них — ни Ричардсонов, ни Мердоков, у которых с деньгами всегда было туго, а после войны — особенно. Дядя Элиас лишь проворчал, что его «еще только к балеринам на свадьбы не заносило». Приглашенный Том Белл — друг и однополчанин, прибыл с большим опозданием, «нарочно, — подумал Хьюз, пока Том, уже попахивающий виски, целовал молодоженов, а с Герти держался неловко, и она взгляд от него отводила, — поссорились, значит». Помирились в пабе, где молодые и гости ели рыбу и пили гиннесс, а после миссис Хэммонд пошла домой, остальные — на Килдэр стрит танцевать в кафе Кардьюз. Под утро свалились не чуя ног, оба кавалериста хмельные, сестры — просто веселые, в комнатушке над магазином, которую Рини сняла в ноябре: сама на кровать рядом с Хьюзом, сестра и Том на скрипучий диван у противоположной стены. Через два месяца после Рининой свадьбы сестра вышла замуж за Тома. Их первенец Вильям родился в июне, о чем Хьюз не замедлил получить злорадное подтверждение от своих родственников: «И твоя балерина родит раньше, чем тебе хочется».
