ilfasidoroff (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
ilfasidoroff) wrote2007-07-03 01:40 pm
ilfasidoroff) wrote2007-07-03 01:40 pm
Entry tags:
Походы с Верой
Вера была очень ласковым и привязчивым человечком. Как котёнок. Из-за этого в детстве родители, бабушки и вообще взрослые любили ее больше, чем меня. Ну, или мне так казалось. Я злилась и ревновала. Вере ничего не стоило подойти к кому-нибудь из взрослых, обнять и поцеловать, для меня ж это было вторжение во плоть, я тут же вытиралась рукавом, если кто-то посмел меня лобызнуть и от объятий увиливалась. Если мы обе провинялись в чём-либо, наказывали обычно только меня а ее прощали и поощряли, потому что ей сказать «Простите меня, я больше так не буду» было как два пальца обоссять. Я ж предпочитала стоять в углу, лицом к стене, глотать слезы и злиться на Верку («ведь это она, ОНА была виновата...»)
За один год разницы в нашем возрасте я считала ее салагой, недостойной компании своих друзей. В летние каникулы я не знала, как от нее отделаться, когда одноклассницы звали меня в «поход». Нам с Верой было тогда лет 11 и 10 соответственно, «походом» мы называли путешествие за 2 километра на рыбопитомник, где можно было загорать и купаться, и как заправские туристы, мы запасались в дорогу провизией: лимонад, печенье в пачке по 9 копеек, яйца вкрутую, черный хлеб, свежий огурец и соль – всё завернутое в газету «Марийская Правда», сложенное в сетчатую авоську. Подружки смотрели на меня неодобрительно: «Зачем салагу за собой тащишь?» Я мучилась. Приказать Верке остаться дома я могла на правах старшей, но мне было совестно и жалко её, и боялась, что она за это нажалуется родителям, и мне потом влетит. Я нехотя говорила ей: «Ну пошли», подружки закатывали глаза, а Вера радостно бежала упаковывать свою порцию провизии.
Первый километр мы шли бодро, на втором от жары все начинали уставать, а Верка доставала меня скулениями «Хочу пить!», «Хочу сикать!». Я сжимала кулаки и грозно обещала ей: «Что я тебя еще КОГДА-НИБУДЬ! С СОБОЙ! В ПОХОД! Да ни за что в жизни!» Через пару дней повторялось всё то же самое.
***
Несколько дней назад Вера сказала мне, что в своих ссорах с другими людьми она могла не мириться очень долго, дулась, не прощала и не шла на примирение первой. Мне это кажется таким неправдоподобным... Когда мы ругались и, бывало, дрались в детстве, нас растаскивали по разным бабушкам, которые жили в двух частных домах напротив друг друга, не проходило и 5 минут после ругани, когда я, еще не отошедшая от обиды, глядя в окно, видела, как она со всех ног чесала через дорогу обратно ко мне. Всегда первая. Глядеть на её маленькую фигурку с ворохом кукол и тряпок в руках было настолько потешно, что я и сама забывала про все обиды, мы мирились, скрещивались мизинцами и повторяли «заклиналовку»: «Мирись-мирись, больше не дерись, если будешь драться – не возьму купаться...»
***
Большое спасибо Кате, за то, что надоумила меня к написанию этих воспоминаний. Мне и в самом деле кажется, что «со словами горе выходит и она меня слышит» ((с)![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
asmus_e ).
За один год разницы в нашем возрасте я считала ее салагой, недостойной компании своих друзей. В летние каникулы я не знала, как от нее отделаться, когда одноклассницы звали меня в «поход». Нам с Верой было тогда лет 11 и 10 соответственно, «походом» мы называли путешествие за 2 километра на рыбопитомник, где можно было загорать и купаться, и как заправские туристы, мы запасались в дорогу провизией: лимонад, печенье в пачке по 9 копеек, яйца вкрутую, черный хлеб, свежий огурец и соль – всё завернутое в газету «Марийская Правда», сложенное в сетчатую авоську. Подружки смотрели на меня неодобрительно: «Зачем салагу за собой тащишь?» Я мучилась. Приказать Верке остаться дома я могла на правах старшей, но мне было совестно и жалко её, и боялась, что она за это нажалуется родителям, и мне потом влетит. Я нехотя говорила ей: «Ну пошли», подружки закатывали глаза, а Вера радостно бежала упаковывать свою порцию провизии.
Первый километр мы шли бодро, на втором от жары все начинали уставать, а Верка доставала меня скулениями «Хочу пить!», «Хочу сикать!». Я сжимала кулаки и грозно обещала ей: «Что я тебя еще КОГДА-НИБУДЬ! С СОБОЙ! В ПОХОД! Да ни за что в жизни!» Через пару дней повторялось всё то же самое.
***
Несколько дней назад Вера сказала мне, что в своих ссорах с другими людьми она могла не мириться очень долго, дулась, не прощала и не шла на примирение первой. Мне это кажется таким неправдоподобным... Когда мы ругались и, бывало, дрались в детстве, нас растаскивали по разным бабушкам, которые жили в двух частных домах напротив друг друга, не проходило и 5 минут после ругани, когда я, еще не отошедшая от обиды, глядя в окно, видела, как она со всех ног чесала через дорогу обратно ко мне. Всегда первая. Глядеть на её маленькую фигурку с ворохом кукол и тряпок в руках было настолько потешно, что я и сама забывала про все обиды, мы мирились, скрещивались мизинцами и повторяли «заклиналовку»: «Мирись-мирись, больше не дерись, если будешь драться – не возьму купаться...»
***
Большое спасибо Кате, за то, что надоумила меня к написанию этих воспоминаний. Мне и в самом деле кажется, что «со словами горе выходит и она меня слышит» ((с)
asmus_e ).