Вернулись

[ilfasidoroff]

В субботу, где-то в семь вечера «после войны». Ох, если бы без кавычек, если бы окаянная, и правда, закончилась к нашему приезду, а? А то бы и раньше: хоть бы не приходилось о ней думать и во время отпуска тоже. Но я думала, думала, хоть в ЖЖ ничего не писала об этом, ну думала. Думала, а куда от таких мыслей деться-то, если война.

Но вернусь к бытовым делам.

Кошки наши, конечно же были в ахуе. Кстати, Буся о том уже написал. 

Едва мы переступили порог, как услышали наверху тяжеловесное «бум!» — кто-то из них прятаться сиганул, услышав звук отпирающегося замка, скорее всего, сиганули оба, один с небольшим запозданием, чей «бум!» и раздался, когда мы открывали вторую дверь. Тот же звук наверняка слышали наши соседи Дэвид и подростковая Саммер-Виолетт, когда дважды в день приходили миски кормом им наполнять. Как сообщил Дэвид Гейбу сегодня, наших кошек они за 12 дней так ни разу и не увидали. Джинджер с Фредом не любят чужих. Да и со своими после такой долгой разлуки у этих двух не без проблем. 

Джинжа, успевшая сигануть от звука замка в шкаф, сразу же осознала, что от протянувшихся к ней в глубь шкафа рук исходит знакомый флер, даже если он смешан с чем-то ей незнакомым (Джинджа и так знает совсем мало слов, и такие как «море» и «пляж» ей и вовсе неведомы). Очень обрадовалась она и стала ласкаться, как никогда раньше. 

Ну а Фред (Буся наш) решил за то зло, что ему причинили на «годы и годы» в его понимании (в нашем-то на 12 дней), отыграться по полной. Он прятался в спальной на подоконнике, за шторой, откуда я его извлекла, целуя в уши, макушку, щеки и в нос, и на пару минут он нежно-нежно прижимался ко мне со слезами на глазах, но потом вспомнил, что оставлять безнаказанным это дело нельзя, вырвался из рук, убежал на свою кровать в моем кабинете и спрятался под одеяло. Просидел там часа два, пока мы разбирали чемодан и наводили порядок (ибо соседям было оплачено лишь за кормежку котов и чистку их туалета, уборка всего дома в прейскурант, разумеется, не входила). 

Затем Буся вышел из-под одеяла, обильно посикал (даже в лоток, не на стенку), с аппетитом поел. Я заметила, как он похудел и предположила, что он недоедал, так как Джинджа, будучи более спокойной и менее трусливой, наверняка выходила к наполненным мискам первой после того, как уходили соседи, и могла съедать сначала его корм (он диетический и потому, может быть, более вкусный), а затем часть своего. Бедный Буся ел то немногое, что ему оставалось. Похудание, думаю, ему в целом на пользу, но обычный корм, вместо диетического, с его хроническим МКБ — это вряд ли хорошо. Ну, что ж, будем за ним наблюдать.

Поев, Буся наш заорал. И орал он всю ночь. Орал, как никогда, не давая нам спать. Чем именно вызван был этот ор, не могу сказать точно, могу лишь предполагать.

В воскресенье я мыла полы и окна, а Джинджа и Буся дрыхли. К вечеру настроение было у всех, как всегда. Все пришли на диван смотреть телевизор. Будто и отпуска не было.

Но он был. Там на острове, название которого никто почему-то не угадал, я вела свой дневник в черновиках, и начну здесь те записи публиковать потихоньку (аха-ха, хоть записки о Мальте прошлого года до сих пор выложила не все).

Остров кстати тот называется Лансароте.